1...2...3...
Эдж победил!

Захожу в раздевалку,вижу Метта

- Привет дружище.

Метт сразу поднялся и обнялся со мной

- Ну как дела твои? Как жизнь?

Уселся на скамейку,продолжаю смотреть в одну точку кивая головой. Ничего не ответил Муру

- Метт,Метт

Начинаю хлопать по спине Метта

- А да что?

- Дружище что с тобой? Ты сегодня сам не свой. Вот выпей холодной водички,а то совсем расклеился.

- Та нет прости я задумался. Со мной все хорошо, я себя прекрасно чувствую

- Послушай старик я не знаю чем сейчас забита твоя башка,но ты не забыл что у нас сегодня матч? Я не знаю чем она у тебя забита,но выкинь сейчас эти мысли с головы,ты не об этом думать должен. Мы с тобой должны выложиться на все сто процентов и показать мастер клас,мы же это умеем. К слову матч у нас через 5 минут начинается,поэтому готовься. Надеюсь все пройдет как по маслу. Удачи,братан.

Хотел хлопнуть Метта по плечу,но вижу что опять не о том думает. Просто взял и ушел,оставил Метта одного

---

Камера показывает весьма странное закулисное помещение с веселой панорамой на город, человек в маске и плаще сквозь призму стеклопакета наблюдает за рутиной и оглядывается внутри в прошлое. Ведь прошло уже 1,5 года после того, как закрылся ВОФ и эти дни пролетели, как вихрь, и к концу их он с трудом узнавал себя в праздном, беспечном, экстравагантном светском человеке, которым он неожиданно сделался. Иногда, случайно, в уединенные минуты, прошедшее возвращалось к нему, как в калейдоскопе, проносились неприглядные картины минувшего, и он видел себя голодного, плохо одетого, склонившегося над бумагами в своей унылой квартире, несчастного, но среди всего своего несчастия, однако, получавшего отраду в мыслях, которые создавали красоту из нищеты и любовь из одиночества. Эта творческая способность теперь спала в нем, он делал очень мало, но думал он еще меньше. И он чувствовал, что эта интеллектуальная апатия была только преходящей фазой – умственными каникулами и желанным отдыхом от мозговой работы, на который он заслуженно имел право после всех страданий бедности и отчаяния. Его мечты сбывались, и, может быть, самым большим удовольствием, из всех, которыми он теперь пользовался, была для него наблюдать за жалкими сущностями тех людей, которые пытались пробиться в ту заветную клетку, попасть в ту заветную капсулу, которая якобы давала им шанс получить то, что каждый мечтает получить. Злоба и ярость возрастали в нем, но внезапно его мысли прервались резким наводом камеры на него профиль, а значит пришло время отречься от раздумий и предаться разговору.

Знаете, выясняется один забавный факт. Каждый раз, сознательно или бессознательно, мы делаем на ринге то, что мой рассудок всецело отвергает, как, например, мощные приемы, интересные промо, забавные сюжеты. Я не верю ни в ту, ни в другую из этих доктрин. Когда мной овладевали безумные сны, что я – действительно великий рестлер, но сливающий всех пакетами, и не имеющий из-за этого друзей в целом свете, то, вспоминая все это, я поспешно решил, что мое так называемое «вдохновение» было действием изнуренного мозга. Но, тем не менее, было нечто утонченное в поучительности всей моей истории в мире рестлинга, и однажды днем, когда я занимался чтением Шекспира, меня посетила мысль о том, что я никудышный и посредственный рестлер. И эта мысль причинила мне внезапную боль. Я отбросил книгу и остановился у окна. Вы как раз застали меня за этим. Обратимся же к улице, я на время умолкну.

Через окно было видно, что шел сильный дождь, и улицы были черны от грязи; промокшие пешеходы имели жалкий вид, вся перспектива казалась печальной, и факт, что я был богатым и успешым человеком, не преодолел уныния, незаметно закравшегося в меня. Я был совершенно один, так как я теперь имел свой собственный ряд комнат в отеле, недалеко от тех, которые занимала весьма красивая особа. Будучи самыми ярыми врагами и одновременно друзьями на свете, мы должны были, избегая той «фамильярности», которая вызывает презрение, поддерживать каждый свой отдельный «имидж». В этот особенный день я был в более отвратительном расположении духа, чем в дни моей духовной и моральной бедности, хотя, с рассудительной точки зрения, мне не о чем было горевать. Я обладал громадным состоянием, я пользовался прекрасным здоровьем и имел все, что хотел, сознавая, что если бы мои желания увеличились, я легко могу удовлетворить их. Но отвлечемся от просмотра окна и вернемся к насущему.

Кто то постучал в дверь, и в ответ на мое несколько раздраженное: «Войдите!» – Кэндис вошла.
– Что это значит: почему ты стоишь возле окна в кромешной темноте, зайка? – воскликнула она весело. – Отчего тыы не зажжешь свет? А то я чуть палец на ноге не сломала, когда сюда зашла
– Огня довольно, – ответил я сердито, – во всяком случае довольно, чтобы думать.
– А, ты думал? – спросила она смеясь. – Не делай этого. Это дурная привычка. В наше время никто не думает. Люди не могут выдержать этого, их головы слишком слабы. Только начать думать – и основы общества рухнут; кроме того, думать – работа скучная.
– Я согласен с этим, – сказал я мрачно. – Вот скажи мне, со мной что-то неладно!
Ее глаза засветились.
– Неладно? Что же может быть неладного с тобой, Дэниел? Разве вы не один из самых удачных людей в рестлинг бизнесе помимо того что у вас еще и красивая спутница?
Я пропустил насмешку.
– Послушай, Кэндис, – сказал я горячо, – ты же знаешь, что последние две недели я был очень занят, разработкой своего плана для возвышения в этой федерации над этими жалкими оболочками людей.
Она, улыбаясь, кивнула головой.
– Я почти закончил мою работу и пришел к заключению, что план этот нисколько не отражает мои чувства, и я не могу понять, каким образом он пришел мне в голову. Но скажу одно – он гениален. И они удивятся, точно удивятся!
– Удивятся тому, что у тебя поехала крыша и твоя черепная коробка стала пустой? – сочувственно спросила Кэндис.
– Нет, – ответил я с оттенком негодования, – я не нахожу ее пустой.
– Скучной тогда?
– Нет, не скучной.
– Мелодраматичной?
– Нет, не мелодраматичной.
- Дак какая же она тогда?
- Удивляющая и злостная. И когда настанет время , она докажет всем, что Супер Драгон способен удивлять. И в предстоящем матче против Эмброуза я начну осуществлять данный план. А теперь опустимся в мой кабинет и продолжим там беседу. А может мы и займемся кое-чем другим, ррр...

После этих слов, Драгон и Кэндис проследовали вниз. За окном по прежнему шел дождь и светила луна, на которой спустя мгновение, лишь люди вышли, начала проявляться надпись – Разрушение грядет. На этом конец, господа.